Юрий Григорьев, Московский камерный оркестр, дир. Рудольф Баршай
I.Introduction - Голоса
Мне Не даёт уснуть Хор смутных голосов…
Я не хочу замкнуть Пространство на засов, И голоса кричат, Стучат в железо крыш, «Услышь, Услышь! Услышь!»
О, эти голоса! Я вслушиваюсь в них. Но чей же раздался Отчетливей других? Мой голос Этот вот, Велик он или мал, Я, не боясь невзгод, Упорно поднимал; Его я возвышал, – О нет, я не молчал – И пусть он не решал, Но всё же он звучал, Поддержан, заглушён, То тайный, то прямой, Он мой, Он мой, Он мой!
II. Burlesca - Микробы
Какие-то слухи, Нелепые очень, Что кто-то на что-то уполномочен И кто-то не слишком приветливо встречен, А кто-то и вовсе не будет замечен,
Я знаю, Откуда ползут эти слухи, Что мы только нулики в пухлом гроссбухе, И лучше, прекрасней, всего безопасней Ловчиться, влачиться в пыли и во прахе. Я знаю, Кому эти нравятся басни, Я чую, откуда звучат эти песни, В каком это смысле, в каком это духе Внушаются страхи: «А если, а если И мёртвый не мёртв, да и мы не воскресли!» Я знаю, в каком это грезится кресле.
Прекрасно я знаю об этом. Ещё бы! Всё это миазмы из рыхлой утробы, Где вызреть в гигантов мечтают микробы.
III. Marcha - В темноте притаился злодей...
В темноте Притаился злодей. В темноте Всё седей и седей Закипают людские моря.
Ночью В давке Среди площадей Хорошенько собою владей, Не влачись, обрубив якоря.
А точней говоря, Что ни день, То и больше люблю я людей, И люблю, их, конечно, не зря!
Потому, что Они – это те, Кто стремился ко мне в темноте И взывали среди темноты: «Мы с тобой, если с нами и ты!»
IV. Toccata - Человек, которого ударили...
Человек, Которого ударили, Человек, которого дубасили, Купоросили и скипидарили, Человек, которого отбросили, Человек, к которому приставили С четырёх сторон по неприятелю, Вот, кто чувствует ко мне симпатию. И к нему её я тоже чувствую, Потому, что я над ним не властвую Но в его страданиях участвую: И меня пытались так когда-то ведь Обрубать, обламывать, обтёсывать, Деликатно говоря – причёсывать, Говоря точнее – обрабатывать. Чтоб признал их страшные законы я, Убеждали и добром и злом они, Но орудия употреблённые Для всего для этого, изломаны, Хоть и длились целые столетия Эти бесконечные занятия. И теперь, в любой стране на свете я Ясно чувствовал твою симпатию, Человек, которого мытарили, Всячески трепали, зуботычили, Купоросили и скипидарили, Человек, которого ударили. Услышь, услышь...
V. Finale - В эту душную ночь...
В эту душную ночь Я беседовал с Богом. Говорили, казалось, не очень о многом. Я сказал: «Покажи чудеса». Он в ответ: «Не седеют твои волоса, Не редеют! Не слабеют ни руки, ни ноги твои, Ведь подумай: ходил по таким ты дорогам, По таким ты оврагам бродил и отрогам, Где, как кровь, солона и багряна роса… Это есть чудеса...