А.Лазарчук, М.Успенский - Четвертая балада ( Модель для сборки ) | Текст песни

• Тексты песен
• А.Лазарчук, М.Успенский
• Четвертая балада ( Модель для сборки )

В Москве взрывают наземный транспорт,
Такси, троллейбусы, все подряд,
В метро ОМОН проверяет паспорт
У всех кто черен и бородат.
И это длится седьмые сутки
В глазах у мера стоит тоска.
При виде каждой забытой сумки
Водитель требует взрывника.
О том кто принял вину за взрывы
Не знают точно, но много врут.
Не постижимы его мотивы,
Не предсказуем его маршрут
Как гнев господень. И потому-то
Москву колотит такая дрожь.
Уже давно бы взыграла смута
Но против помысла не попрешь.
И чуть затлеет рассветный отблеск
На синих окнах к шести утра
Юнец, нарочно ушедший в отпуск,
Встает с постели – ему пора.
Не обянуясь и не колеблясь,
Но свято веря в свою судьбу,
Он резво прыгает в тот троллейбус,
Который движется на трубу
И дальше кружится по бульварам :
Россия, Пушкин, Арбат, пруды,
За ней юнец обладает даром
Спасать попутчиков от беды.
Плевать, что вера его наивна,
Не важно как там его зовут,
Он любит счастливо и взаимно,
И потому его не взорвут.
Его не тронет волна возмездий
Хоть выбор жертвы не объясним,
Он это знает, и ездит, ездит,
Храня любого, кто рядом с ним.
И вот он едет…
Он едет мимо пятнистых скверов,
Где визг играющих малышей.
Ласкает уши пенсионеров,
И греет благостных алкашей.
Он едет мимо лотков и лосков,
Собак, собачников, стариков,
Смешно целующихся подростков,
Смешно серьезных выпускников.
Он едет мимо родных идиллий,
Где цел дворовый, жилой уют,
Вдоль тех бульваров, где мы бродили,
Не допуская, что нас убьют.
И как бы там не трудился хронос
Дробя асфальт и грызя гранит.
Глядишь, еще и теперь не тронут
Чужая молодость охранит.
Едва рассвет окровавит стекла,
И город высветится опять,
Во двор выходит старик, не столько
Уставший жить, как уставший ждать.
Боец-изменник, солдат-предатель,
Навлекший некогда гнев творца,
Он ждет прощения, но создатель
Не шлет за ним своего гонца.
За ним не явится никакая
Из караулящих нас смертей,
Он суше выветренного камня,
И древней рукописи желтей.
Он смотрит тупо и безучастно
На вечно длящуюся игру,
Но то, что мучает его всечасно
Впервые будет служить добру.
И вот он едет…
Он едет мимо крикливых торгов
И нищих драк за бесплатный суп.
Он едет мимо больниц и моргов,
Гниющих свалок, торчащих труб.
Вдоль улиц, прячущих хитрые норы
В угоду юному лопуху,
Он едет мимо сплошных заборов
С колючей проволокой вверху.
Он едет мимо голодных сборищ
Берущих всякого в оборот,
Где каждый выкрик равно позорищ
Для тех, кто слушает и орет.
Где притворяясь чернорабочим
Внимания требует наглый смерд
Он едет мимо всего того
Чем согласно брезгует жизнь и смерть.
Как ангел ада он едет адом,
Аид спускающийся в Аид.
Храня от гибели всех, кто рядом,
Хоть каждый верит ,что сам хранит.
Вот так и я, примостившись между
Юнцом и старцем, в июне в шесть,
Таю отчаянную над