Этой ночью город заполнили толпы людей. Вокруг полыхают костры и разбиты витрины. И никто не уверен, настанет ли завтрашний день, Но все знают: кого-то снова ждут гильотины. И нет никого, кто бы мог сказать, для чего. И нет никого, кто бы мог сделать шаг навстречу весне. И нет никого, кто бы мог повести за собой. И нет никого, кто бы мог победить на войне. На завтра телеэкраны опять будут врать, А бизнесмены – пить кровь под видом портвейна. Хоть, надо признаться, и страшно порой умирать, Но жить при таком раскладе обычно смертельно. И нет никого, кто бы мог сказать, для чего. И нет никого, кто бы мог сделать шаг навстречу весне. И нет никого, кто бы мог повести за собой. И нет никого, кто бы мог победить на войне. Фемида будет вести себя хорошо: Жандармы её вчера заковали в железо. Здесь много таких, для кого это только лишь шоу. Они танцуют и хором поют «Марсельезу». И нет никого, кто бы мог сказать, для чего. И нет никого, кто бы мог сделать шаг навстречу весне. И нет никого, кто бы мог повести за собой. И нет никого, кто бы мог победить на войне. На горизонте уже показалась заря. И кажется, в чьих-то глазах промелькнула надежда. Нас снова сольют, но мы знаем, что это не зря. И здесь уже никогда не будет как прежде. И нет никого, кто бы мог сказать, для чего. И нет никого, кто бы мог сделать шаг навстречу весне. И нет никого, кто бы мог повести за собой. И нет никого, кто бы мог победить на войне.