Хлопья белого снега, робея, танцуют кадриль На прогнивших руинах последних осенних боев, Тихо ткут одеяло священных братских могил, Шьют царские шапки макушкам железных крестов.
А под ними навеки уснули герои-юнцы, Под прогнившей, продрогшей, озябшей, холодной землей, Которых недавно сплели и растили отцы, Но которых в объятиях смерти бросили в бой.
И над этой землей вороны не пролетит. И лишь ветры и пыльные бури нашли здесь приют. И об этих местах так мало кто говорит, И об этих местах на редкость мало поют…
И здесь не было, нет, и не бывает людей. Это место забыто в сплетенье туманных дорог. Это место – покой для так рано погибших парней, Которых от смерти внезапной не спас господь бог.
Отгуляло отрочество. Вот и декабрь на дворе. Хлопья снега слегка гримируют бойцовскую кровь. Что же ждет остальных в этом страшном втором декабре? Может, хватит, а может, не хватит на ночь гробов.
Хлопья снега смывают всю грязь с героических лиц И в пленительном танце ложатся на спуск автомата, Как в то время едят за столом экзотических птиц Их ровесники, детки холеных жрецов-дипломатов. , И им чужды страданья, и войны, и будничный смрад. Им на блюде карьера, всю жизнь им стирают носки. И у них нет и мысли, что сотни таких же ребят В злых чеченских боях разрывают себя на куски
И здесь не было, нет, и не бывает людей, Это место забыто в сплетенье туманных дорог. Это место – покой для так рано погибших парней, Которых от смерти внезапной не спас господь бог.
Но над этой землей вороны не пролетит. И лишь ветры и пыльные бури нашли здесь приют. И об этих местах так мало кто говорит, И об этих местах на редкость мало поют…
И здесь не было, нет, и не бывает людей, Это место забыто в сплетенье туманных дорог. Это место – покой для так рано погибших парней, Которых от смерти внезапной не спас господь бог.