Потные, мордастые евреи, Шайка проходимцев и ворья, Всякие Иоанны и Матфеи, Наплетут с три короба вранья, Сколько их присыплют раны солью, Лишь бы им взобраться на Синай. Ладно, ладно, я не прекословлю, – Ты был первый, Ты и начинай, Встань – и в путь по городам и весям, Чудеса и мудрости твори. Отчего ж Ты, Господи, невесел? Где они, соратники Твои? Бражничали, ели, гостевали, А пришла беда – и след простыл, Нет, не зря Ты ночью в Гефсимани Струсил и пощады запросил. Где Твоих приспешников орава В смертный Твой, в последний час земной? И смеется над тобой Варрава – Он бы посмеялся надомной! Был Ты просто-напросто предтечей, Не творцом, а жертвою стихий, Ты не Божий сын, а человечий, Если смог воскликнуть: «Не убий!» Душ ловец, Ты вышел на рассвете С бедной сетью из расхожих слов, На исходе двух тысячелетий Покажи, Богат ли Твой улов? Слаб душою и умом не шибок, Верил Ты и Богу и царю, Я не повторю Твоих ошибок, Ни одной из них не повторю! В мире не найдется святотатца, Чтобы поднял наменя копье, Если ж я умру, – что может статься, – Вечным будет царствие мое!»