Повстречала девочка Бога, Бог пил мертвую в монопольке, Ну, а много ль от бога прока В чертовне и в чаду попойки? Ах, как пилось к полночи! Как в башке гудело, Как цыгане, сволочи, Пели "Конавэлла"!
"Ай да Конавэлла, гран-тадела, Ай да йорысака палалховела!"
А девчонка сидела с богом, К богу фасом, а к прочим боком, Уж домой бы бежать к папане, А она чокается шампанью. Ах, елочки-моталочки, Издавна вина напьются Серебряные чарочки На золотом блюдце!
С самоваров чертям полуда, Чад летал над столами сотью, А в четвертом часу, под утро, Бог последнюю кинул сотню... Бога, пьяного в дугу, Все теперь цукали, И цыгане - ни гу-гу, Разбрелись цыгане, И друзья, допив до дна, - Скатертью дорога! Лишь девчонка та одна Не бросала бога.
А девчонка та с Охты, И глаза у ней цвет охры, Ждет маманя свою кровинку, А она с богом сидит в обнимку. А надменный половой Шваркал мокрой тряпкой, Бог с поникшей головой Горбил плечи зябко И просил у цыган хоть слова, Хоть немножечко, хоть чуть слышно, А в ответ ему - жбан рассола : Понимай, мол, что время вышло! Вместо водочки - вода, Вместо пива - пена!.. И девчоночка тогда Тоненько запела :
"Ах да Конавэлла, гран-традела, Ай да йорысака палалховела..."
Ах, как пела девчонка богу! И про поле, и про дорогу, И про сумерки, и про зори, И про милых, ушедших в море. Ах, как пела девчонка богу! Ах, как пела девчонка Блоку! И не знала она, не знала, Что бессмертной в то утро стала. Этот тоненький голос в трактирном чаду Будет вечно звенеть в "Соловьином саду"