Телефон зазвонил и без спроса, и как-то без такта. Я был тоже бестактен, ответив: «Ну, что Вам, чудак?» Тихий голос промолвил: «Я - "Утренней почты" редактор. Напишите нам песню про старый и пыльный чердак.
Напишите нам песню про Ваше веселое детство. Про портрет, пожелтевший от времени, иль про рассвет. И чем меньше в ней будет кокетства, позерства, эстетства, Тем скорей ее примет и выпустит в свет худсовет».
Я по лестнице шаткой поднялся, и дверь заскрипела. Задержалось дыханье, а ноги налились свинцом. Предо мною на горле стропила петлею висело Полотенце, которым мне мать утирала лицо.
Чуть поодаль - футбольная камера с кедами вместе. Разноцветные стекла, чтоб, жмурясь, на солнце смотреть. Все, конечно, застыло в пыли - и не встать, и не сесть мне. Словно кур на насесте, уменьшен я ровно на треть.
Ах, светлые дали мы вряд ли видали! И вспомним едва ли, чем привлекал нас чердак. Дубль-бемоли зубрили в школе, Думав: доколе будет в душе кавардак?
Это было вчера, я лежал у костра, и мечталось мне. Это было вчера, я влюбился, казалось, навек. Это было как будто вчера - я рукою мял талый снег, Создавая себе высоту и готовя разбег.
Я слепил тот снежок, и ему была участь плохая. Свою краткую жизнь он в мальчишеской начал руке. С этой легкой руки он слетел и, крутясь и порхая, Путь закончил отметиной белою на чердаке.
Ах, светлые дали мы вряд ли видали! И вспомним едва ли, чем привлекал нас чердак. Трели, триоли, трудные роли, Муки и боли - будят в душе кавардак…
Мы играли в войну, быть хотели героями Родины. Вот, на смену зиме, после марта явилась весна. Была оттепель не за горами и, веря природе, мы Пробуждались от долгого, серого, глупого сна.
Был развенчан кумир, и за этим кумиром другие, А простые ребята в небесную высь поднялись. Наши дети растут, возвращается все на круги и Чердаки на земле, я надеюсь, не перевелись.
Из окошка чердачного видно далёко и близко. Стонет голос Высоцкого, мучась в тяжелом бреду. И, поправив две мокрые лыжины, искрится Визбор. А Булат Окуджава в троллейбус вошел на ходу.
Я уйду с чердака, но уйду ль от мечтаний чердачных? Я пропел эту песню, которой могло и не быть. Отнесут ли мой опус к разряду чудачеств удачных? Или просто забудут, как все, о чем можно забыть…
Ах, светлые дали мы вряд ли видали! И вспомним едва ли, чем привлекал нас чердак. Дубль-бемоли зубрили в школе, Думав: доколе будет в душе кавардак?
Ах, светлые дали мы вряд ли видали! И вспомним едва ли, чем привлекал нас чердак. Трели, триоли, трудные роли Муки и боли - будят в душе кавардак…
Ах, светлые дали мы вряд ли видали! И в "Почте" не дали, песню допеть до конца. Слишком уж горды в ней все аккорды, И, видно, скорбный был цвет лица у певца.
Ах, светлые дали мы вряд ли видали! И вспомним едва ли, чем привлекал нас чердак!