Как мы трудно умнеем и долго, принимая то тех, то иных за глашатаев нашей вины, за певцов искупленья и долга. Как печальна их участь порой как им наша вредна просвещенность - в жизни таинства их посвященность предстает несерьезной игрой. Но признаться нам стыдно подчас, что творец нам, увы, непонятен, ну а вдруг бесталанно невнятен — хоть пытай, не услышишь от нас.
Это лень и душевный уют из тепла не пускают, из шкуры, и пласты вековые культуры нам сокровища не отдают. Неразобранный этот багаж черным ящиком давит на плечи, и скрежещут кондовые речи, и изящный звенит эпатаж. Так легко, овладев ремеслом и повадкой духовной элиты, убедить всех, что где-то болит там, и при этом с большим мастерством.
И поверит доверчивый суд в глубину твоей мысли и страсти, ты добьешься над думами власти, и тебя над людьми вознесут... Ты в какие-то тайны проник, но искать пьедестала не стоит. Помни правило это простое - мастер тот, кто всегда ученик. Научись ненавидеть себя за бесстрастье, покорность и леность, добывай из ошибок нетленность, все печали на это губя.
Как мы трудно умнеем и долго... Как мы трудно умнеем и долго...