Нахлынула наша свобода безумием, ложью, войной. И стала поэта работа опять и бедой, и виной. Как в те времена, где коммуна певцу вырывала кадык, По правилам нового гунна молчу я, как раньше привык. Гармония, словно пришелец, чужа, повергается ниц. И громы прозрений как шелест молчат с желтоватых страниц.
Тяжелой болезни примета: не нужен России твой труд. В тоске умирают поэты, художники с голода мрут. Видно, пропита совесть народа от Камчатки до тихой Твери, Что возносит вора и урода в вершители судеб – цари. Что Итака без Одиссея, что Ерушалайм без креста, Что Русь без кровавых веселий, без грязи, стыда и поста.