По улице гороховой, минуя ВЧК, шла Анечка Горохова в филидеперсовых чулках, шла по Фонтанке девушка и улыбалась всем, а следом шел мой дедушка, молоденький совсем и ненароком Анечку прикладом он задел на мостике Аничковом у славных лошадей.
Глаза ее пленительно блеснули на него, он с это увольнительной не помнил ничего. Пошли они по улочке под тихий разговор, и Анечка бабулечкой мне стала с этих пор. Наследство мной получено, в крови моей дурман, она любила Тютчева, а он любил цыган,
Она стихи прекрасные твердида наизусть, а он напевы страстные цедил сквозь черный ус, на читала Брюсова, а он романс бренчал, она бродила вкус его, а он не отвечал, она ему про Пушкина, а он гитаре в лад, и вот семья разрушена, и Пушкин виноват.
Эх, ох! Был бы Бог, он бы нам с тобой помог. В Петрограде-городе все дождичек идет, на Острове Васильевском стрекочет пулемет, а Петр Алексеевич на лошади промок.