Когда меня пред Божий суд На чёрных дрогах повезут, Смутятся нищие сердца При виде моего лица. Оно их тайно восхитит И страх завистливый родит. Тогда пред стеклами витрин Из вас, быть может, не один, Отстав от шествия, тайком, Воображаясь мертвецом, Украдкой так же сложит рот И нос тихонько задерет, И глаз полуприщурит свой, Чтоб видеть, как закрыт другой. Но свет (иль сумрак?) тайный тот На чудака не снизойдёт. Не отразит румяный лик, Чем я ужасен и велик: Ни почивающих теней На вещей бледности моей, Ни беспощадного огня, Который уж лизнул меня. Последнюю мою примету Чужому не отдам лицу... Не подражайте мертвецу, Как подражаете поэту.