Стучит бодрящий укол в висках, Как патроны, что попали, но нет свинца. Реки по коридорам — сосуды, уносит снова мой нелепый рассудок, А на лице нет выражения лица. И снова хитрая лиса — моя тяга, С легкого плеча оттолкнула, упала рядом. Сказала, сказке нет конца, и рано наивно строишь из себя храбреца. Вот белый снег, на, впитай его в себя побольше, Видишь, как былые раны еще кровоточат. Ты помнишь мое тихое дно, в котором прятался от вихря подозрительных снов. А я сказал, постой, теперь я только наблюдатель, Она кричала с пеной у рта: «Предатель!» Тут, что бы ты взамен не нашел без меня, Тебе уже точно не будет хорошо. А я убил ее, не потратив ни капли не потратив нервов, Забыв, как эта тварь меня убила первой. Не вняв ее последнему «прости», Не оставил ей шанса, ведь только так я мог расти.
Все, что есть у нас, не для гордости, Вроде бы точка, но капля сожаления упала на землю. Стала прорастать зеленым росточком, А после из травинки превратилась в систему. И снова ваше дело — не мое дело, Без маленькой детали все же рухнул фундамент. Вонзает в спину ядовитые стрелы, А я ищу ее глоток сухими губами. Кричу, постой, не стоило рубить так грубо, По комнате пустой летает моя ругань. Стенами давит на седину моих висков, И звезды все еще на небе, но сломан мой телескоп. Теперь она молчит, и в страсти больше нет смысла, Как свастика, сплелись две наши с ней ухмылки. Серыми тучами склеим солнца яркий диск, Теперь кто из нас круче? Какая разница, проснись. Тут нет меня, а где же ты, скажи на милость? Меня и не было, тебе все это лишь приснилось, Откроются шторы, пора домой сквозь легкий шорох листвы на просторах солнечного лета.
Чувство вечное, настоящее. Все, что есть у нас, не для гордости.