Вместо свечи я в ладони согрею тюльпан. Я отыскал его в пустыне, Где нет ни полночи, ни полдня, Где нет рассвета, только вечно Заходит солнце…
Я спешу к тебе сквозь мрак Лестниц – эхо. Тени – эхо. Трепет – огненный бутон.
Ещё сто этажей, и я готов поклясться, Что это не утёс, не башня, одиноко замершая внутри пустыни, А город, брошенный – и схваченный – с утёса, Город, пойманный в полёте, И вытянутый, как горячее стекло, И замерший в оковах башни на утёсе, Остановившемся внутри пустыни, Где вечно заходит солнце…
Но в городе не видно и заката.
Зияют коридоры. Шаг нетвёрд. Кошмарный пот. Соскальзывает пол. И я боюсь, что ты провалишься в мешок – И я спешу к тебе,
И слышу… детский плач. Комната сгружена из часов. В их трескотне не разобрать ни единого хода, Кажется, ветер перебирает барханы. Блик тюльпана падает на колыбель… Доверху забитую жуками! Они трутся друг о друга, лезут, роются, скрипят – И я бросаюсь прочь, в колодец лестниц.
Мне хочется верить, что ты – не готов для уныния, Что ты не готов для бесплодия. И я спешу к тебе,
И слышу… смех влюблённых. В потухшем зале, где вместо зрителей зеркала, Где вместо света с потолков течёт смола восторга, На сцене готовы пудра, помада, тени… Тени ложатся в ванну с бурлящим маслом. Звонко смеётся пена, Сверкают иглы, точно смеются тоже, Лезвия и крюки. Платья, камеи, вуали – здесь нет часов. Здесь всё в предвкушении вечного восхищения, Всё влюблено. Назад!
Назад! Хватаю ступени. Не верю, что ты – готов, обманувшись, наполнить свой разум смолой!
Свеча увядает. Шевелится чернота. Перила, шипя, ускользают из-под руки. И я ощущаю, как мимо проносятся шолохи масляных платьев, И пережжённые плачем волосы бесплодных хлещут по лицу. Звуки глотают мрак и растут из стен. Слышен теперь и крик, и спор, и мольба, и брань – И я клянусь, что этот город проклят… Как я посмел искать в нём тебя?! Хватит! – ноги уходят в камень. Довольно! – пальцы врастают в чугунный узор перил.
Город, брошенный с утёса, тонет в песчаной буре.
…
Тихие листья луны. Ты просыпаешься. В ушах – ещё мой крик. На зубах – песок. Миг – его нет, и сна уже не вспомнить. Белые листья луны… Письма ангела: «Он непременно ждёт!» –
Когда ты отправишься в город старух, Чтобы однажды твой ангел проснулся В матовых листьях луны.