Александр Галич, 1963 г. А начальник всё спьяну про Сталина, Всё хватал за баранку рукой. А потом нас, конечно, доставили Санитары в приёмный покой.
Сняли брюки с меня и кожаночку, Всё моё побросали в мешок И прислали Марусю-хожаночку, Чтоб дала мне живой порошок.
А я твердил, что я здоров, А если ж, печки-лавочки, То в этом лучшем из миров Мне всё давно до лампочки, Мне всё равно, мне всё равно До лам-поч-ки!
Вот лежу я на койке, как чайничек, Снова смерть надо мною кружит. А начальничек мой, а начальничек, Он в отдельной палате лежит.
Ему нянечка шторку повесила — Создают персональный уют! Водят к гаду еврея профессора, Передачу из дома дают.
А в них икра, а в них вино, И сыр, и печки-лавочки, А мне больничное дерьмо, Хоть это и до лампочки, Хотя давно мне всё равно До лам-поч-ки,
Я с обеда для сестрина мальчика Граммов сто отолью киселю. У меня ж ни кола, ни калачика, Я с начальством харчи не делю.
Я возил его, падлу, на \"Чаичке\" И к Маргошке возил, и в Фили... Ах вы, добрые люди, начальнички — Честь и гордость российской земли!
Не то он зав., не то он зам., Не то он, печки-лавочки. А что мне зам.? Я сам с усам, И мне чины до лампочки! Мне все чины до ветчины, До лам-поч-ки!
Одеваю я утром пижамочку, Выхожу покурить в туалет И встречаю Марусю-хожаночку, Говорю: \"Сколько зим, сколько лет?
Доложи, говорю, обстановочку!\" А она отвечает мне так: \"Твой начальничек дал упаковочку, У него получился инфаркт\".
По всем больничным корпусам И шум, и печки-лавочки? А я стою — темно в глазах И как-то всё до лампочки... И как-то вдруг мне всё вокруг До лам-поч-ки...
Нет, конечно, гражданка гражданочкой, Но когда воевали, братва, Мы с ним вместе под этой кожаночкои Ночевали не раз и не два.
И тянули спиртягу из чайничка, Под обстрел попадали в пути... Нет, ребята, такого начальничка Мне теперь никогда не найти.
Не слёзы это, а капель... Не всё ведь печки-лавочки! Мне всё теперь, мне всё теперь Фактически до лампочки, Мне всё теперь, мне всё теперь До лампочки...