Записали меня в шепелявый оркестр на почетную должность сугубого зайца, что не пьет, не гуляет, морковок не ест – только, знай, барабанит. Но очень старается.
Вот он я, с барабаном. Мне весело петь. Видишь, мы маршируем военным манером? Видишь, лупит в тарелки наш общий медведь, что на ухи всегда наступал пионерам.
С нами старый ишак, бесноватый лютнист, и козел-баянист, шелудивый и гордый, с нами толстый орел, записной модернист, что летал выше крыши с расквашенной мордой.
С нами лошадь, которая в дудку дудит, росомаха, которая дивно рыдает… Я стучу в барабан, я иду впереди, свой домашний, свой заячий страх побеждая.
И не стану болтать, что мечтал о другом: нежной скрипочкой литься в мистическом танго или в древнее небо стучать кулаком, или бить по мозгам из тяжелого танка.
Раз уж вышло такое – стучать в барабан, в сетку ритма вгоняя неровное время, – значит, заяц потешный ведет караван и гундит эту музыку вместе со всеми.