Нет, не Музы счастливый избранник и с нею не числился в браке - Не пером, а кайлом извлекал то, что спрятано было в бумаге, И русалочьих грез из чернил не вытягивал леской, Да и дул не в свирель, а в рулон водосточной железки.
И в разлуке с тобой, и в разлуке с тобой, и в тревоге, - Из какой темноты я вытягивал за руку строки! Но срывались они, ускользали на горестном крике, - Те ж, что выдал наверх, потеряли черты Эвридики...
Я б не трогал слова - просто мне не хватило таланта. Посмотри, этот мир уместился в руках музыканта, - Но, похоже, теперь даже с ними не много поправишь, Что псалом из груди, что бином извлекая из клавиш.
Даже если дадут, даже если окажешься правым, - Всем стараньям твоим не уйти за четыре октавы, Хоть порою сквозь них, озаряя наш сумрак свечами, Кто-то смотрит сюда - одинокий, высокий, печальный...
Нет, я думать не смел на такую загадывать карту - Я озвучивал тех, чьи старанья остались за кадром У эпохи моей, что под клюквой раскинула кущи, У которой теперь барабаном расплющило уши.
Что ей слух повернет - то ль беда, то ли новая сказка? Но не пой, не тянись за ансамблями песни и пляски. Только здешнюю боль не сменяй на пустую свободу И найди, сохрани этой жизни щемящую ноту.
Грянет в небе она, на глаголице эхом отвечу... Этот птичий язык так повязан с родимою речью, Что гусиным пером не сверни соловьиной основы И в жемчужном зерне не открой петушиного слова.
Где вы, песни без слов? Мне до вас и не вытянуть шею. Я не то что молчать - я еще говорить не умею. Вот и горькую весть как помножить на длинные струны, Коль у здешних Камен что ни вещи уста, то безумны?
Не зегзица в окне, а кукушка дежурная свистнет, И с чугунных оград разлетятся чугунные листья. И сухие столбы по безвременью время погонит, И хозяйка Горы в ледяные ударит ладони.
Сводный хор домовых грянет в спину тебе от порога, И родимых болот светляки обозначат дорогу, - И большая река заспешит, заструится вдогонку, Чтоб молчанье твое записать на широкую пленку...
Оглянись, посмотри - ничего за собой не оставил... Исключенья твои - это формулы будущих правил. Только та тишина, что бумажною дудкой построил, Наконец обовьет твою тень виноградной лозою...
Где надежды рука? Кто вину мне подаст во спасенье? Слышишь - в роще ночной поднимается детское пенье, И встают высоко, возвращая остывшую нежность, Золотая листва, и звезда, и пустая скворешня...