Моя полиция меня стережёт Моя полиция меня бережёт Повсюду правит великая мать, А имущество хочет жрать. Над кладбищем плакат "Миру мир", А воздух стоит энцать центов за литр, И клетки ждут всех птиц и зверей, Чтобы "сделать из них людей". Есть искушенье, что поможет обрез, Но что с обреза толку - вырублен лес - Его пидарасы свели на дрова, И теперь здесь повсюду Москва. И лифт летит на какой-то этаж, Но не выше крыши - на то дом и не наш, А такой, как у всех, а такой, как всегда, То есть крыша их дому нужна.
Моя полиция меня стережёт, Моя полиция меня бережёт - Старушка-процентщица живей всех живых - Её больше, чем нас, её больше, чем их. И все мы пожизненно ей что-то должны И ещё должны чуйствовать чуйство вины, Чтоб тоску нашу жрали сущности, Подземные, воздушные. И ещё есть искушенье, что поможет топор, Но и это - враньё: Господин Прокурор Подрисует копыта, подрисует рога, Чтобы ангелами слыли мрази города. И все дьяволы вступают оптом в НАТОвский блок, Где по жизни живёт их дъявольский бог, А между человеками - всё толще стекло, Чтобы было ничего им не слышно.
Не ходил бы ты, Джон Леннон, на войну, Зарабатывал б на пенсию да на семью - Здесь полный хоспис для населения И министерство путей разобщения. А собрался - так иди - некуда назад - Не тревожь покой суббот, молчание ягнят И копи в окопах вшей до восьмого дня, Чтоб не вышла кривою судьба. Есть искушение, что больше не поможет ничто - В чёрном небе за окном - сплошные "зеро" С единицами, и люди занимают места Согласно билетам в графы прайс-листа, Словно в кресла, и - голос "Пристегните ремни!", Но ни один их самолёт не сбежал от земли, От всех кладбищ её, от воздуха-янтаря, Что застывает с нами в царство стекла.
Рогатая полиция стережёт, Рогатая полиция бережёт На смерть всем ад разъединения: Между живыми и мёртвыми - стекло, Между живыми и любимыми - стекло, Между сердцем и умом - стекло, Между небом и землей - стекло Стекло стекло отчуждения, Оскудения любви, Отчуждения.