В темных переулках, где рассказывали сказки, И в них очень верила окрестная шпана, Жизнь моя помчалася, как с горочки салазки – Вовремя не спрыгнул – и случилась мне хана. И приснилось мне в дыму тюремного кошмара, Будто я вернулся в эту молодость мою. А еще приснилась мне моя гитара, И с ней, по старой памяти, я присказку пою.
«А как на улице одной Жил да был один блатной: Срок мотать и все – мотать – Ах, век свободы не видать!
А как на улице одной Жил да был один блатной. Он – в тюрьму, и все – в тюрьму, А кто блатнее не пойму».
Зря тогда красавица состроила мне глазки – Я им не поверил, как не должен верить вор. И она осталась навсегда в далекой сказке, Там, куда не пустит заколюченый забор. Там, где тополя весной роняют перья, Где я за ней бегом, на вдохе их ловлю… А потом проснусь и кованою дверью Наотмашь захлопну эту молодость мою.
«А как на улице одной Жил да был один блатной – Воровал – не воровал, А потихоньку блатовал.
А как по улице одной Шел за девушкой блатной, Он – за ней, и я – за ней, – А в этом деле я блатней».
А может так случится, что и эту дверь откроют И выведут в рубахе цвета белого белей. И опять по памяти прогонят перед строем Ряженых в парадное белых тополей. А дни замрут на стенах, перечеркнуты крестами, А в конце – квадратик из непрожитого дня. Значит со свободой поменялись мы местами, Значит эта присказка будет про меня.