Годы молодые с забубенной славой, Отравил я сам вас горькою отравой. Где ты, радость? Темь и жуть, грустно и обидно. В поле, что ли? В кабаке? Ничего не видно.
Я не знаю: мой конец близок ли, далек ли, Были синие глаза, да теперь поблёкли. Были синие глаза, да теперь поблёкли.
Руки вытяну - и вот слушаю на ощупь: Едем... кони... сани... снег... проезжаем рощу. А ямщик в ответ одно: \"По такой метели Очень страшно, чтоб в пути лошади вспотели\".
Я не знаю: мой конец близок ли, далек ли, Были синие глаза, да теперь поблёкли. Были синие глаза, да теперь поблёкли.
\"Ты, ямщик, я вижу, трус. Это не с руки нам!\" Взял я кнут и ну стегать по лошажьим спинам. Бью, а кони, как метель, снег разносят в хлопья. Вдруг толчок... и из саней прямо на сугроб я.
Я не знаю: мой конец близок ли, далек ли, Были синие глаза, да теперь поблёкли. Были синие глаза, да теперь поблёкли.
Встал и вижу: что за черт - вместо бойкой тройки... Забинтованный лежу на больничной койке. И заместо лошадей по дороге тряской Бью я жёсткую кровать мокрою повязкой.
Я не знаю: мой конец близок ли, далек ли, Были синие глаза, да теперь поблёкли. Были синие глаза, да теперь поблёкли.
На лице часов в усы закрутились стрелки. Наклонились надо мной сонные сиделки. Наклонились и хрипят: \"Эх ты, златоглавый, Отравил ты сам себя горькою отравой.
Мы не знаем, твой конец близок ли, далек ли, - Твои синие глаза в кабаках промокли
Я не знаю: мой конец близок ли, далек ли, Были синие глаза, да теперь поблёкли. Были синие глаза, да теперь поблёкли.