Я ее называю по имени-отчеству, В темноте по чулку ей под юбку скользя. Много женщин на свете, которых мне хочется, Но почти ни одной, без которых нельзя.
И от этого жизнь мне не кажется чашею, Той, что хоть мышьяком, но полна до краев. И скоблю я по миске с остывшею кашею, Как приправой обсыпанной перхотью слов.
Эта женщина мне ни любви, ни покоя Не отдаст, не продаст и не бросит, как кость. И скольжу в темноте по чулку я рукою, В опустевшем дому притаившийся гость.
Она ходит со мной, словно с вазой абстрактною. Меня некуда ставить и страшно ронять. Я хочу, чтоб меня полюбили распятого: Полюбившим распятых — кому изменять?
И в моей темноте так душа порой скорчится! Потому что все кончится, как не криви. Я ее называю по имени-отчеству, Чтобы хоть на мгновение стать выше любви.