На одесском на майдане шум-переполох, Полицмейстер Геловани проглотил свисток. Да потому что утром рано у его жены Кто-то из моих жиганов позабыл штаны.
Бедный обер-полицмейстер бегает, кричит, А его мадам без чувства бледная лежит. Ну не могла она Сэмену ночью отказать, Ну, ежли мужа нету дома, ежли не с кем спать.
Мой братан для марафета бобочку надел, На резном ходу штиблеты, лорд их не имел. Клифт парижский от Диора, вязаный картуз. Ох, кому-то будет цорес, ох, бубновый туз!
Ровно в полночь на диване Сема, сняв костюм, Кушал с бабой Геловани вяленый изюм. Словно луч от паровоза, взгляд его скользит По буфету, где, наверно, золото лежит.
Губы жаркие целуют девичье лицо, А пальцы цепкие снимают с камушком кольцо. Но темперамент ее южный он не рассчитал, И в момент не самый нужный урка закричал.
Тут ворвался Геловани в вязаном белье И увидел уркагана в женином колье. И пока он свою челюсть двигал взад-вперед, Князь и гордость Молдаванки двинул в огород. Вот.