Жаркий день над Ленинградом зноем парки иссушил, маревом окутан каждый двор. Погружаюсь я в прохладу винтовой твоей души, Исаакиевский мой собор. Поднимаюсь долго, раньше - раза в два быстрей, со здоровьем было хорошо. Но зато теперь, друзья, я духом стал раз в пять сильней, здравствуй, Исаакий, я пришёл.
Стою в толпе под куполом, пою твою историю, Смотрю, как чайки глупые летают над \"Асторией\". Два царственных наездника ведут себя по вечности, Уводит в небо лестница, веками искалечена, веками искалечена...
Симпатичная туристка смотрит вниз, разинув рот, жаль, всего не можешь видеть ты. Этот город надо близко знать и знать его народ, чтобы он открылся с высоты.
Прошу тебя, храни меня, не дай пропасть в изгнании, Собор с библейским именем, мой Центр мироздания. Приди ко мне воочию ночами полусонными, На белый лист ляг строчками, в твои черты влюблёнными, веками искалечена...
Вот последний миг оборван, попрощаемся, родной, не сойти бы без тебя с ума! Улетаю я, Собор мой, в край, завьюженный пургой, даже летом там всегда зима.
Да, ладно, надо проще быть, пойду своей дорогою, Исаакиевской площадью на Невский, угол Гоголя. Прошу тебя, храни меня, не дай пропасть в изгнании, Собор с библейским именем, мой Центр мироздания, мой Центр мироздания. Прошу тебя, храни меня, не дай пропасть в изгнании, Собор с библейским именем, мой Центр мироздания, мой Центр мироздания.