Шестиструночку терзая, перебором не спеша То, ликуя, то, стеная, надрывается душа! Плачет бедная, страдает, то взгрустнёт, то полетит Из глубин моих чумная, в мир как в зеркало глядит!
Вся пропитана печалью, и сквозит в её словах, Безысходность и тупая боль похмелья в головах! Чтоб мотивчик обветшалый, в «ля миноре» промычав Вновь стаканами сверкая, размахнуться от плеча!!
И пошла в лихую пляску, после, грех не поплясать, Порезвиться в дикой тряске, да подраться…вашу мать!!! И пудовыми махая, всё вокруг себя круша, Уже почти рехнувшись, лает матом, бедная душа!
Кто ж рискнёт тебя проверить, мерой, словом, кулаком? Ведь аршином не измерить, не понять тебя умом! Только горю не поможешь, видит око да зуб не имёт! Солью раны растревожишь, но не вылечишь народ!
Лишь потом, когда веселье поутихнет, смолкнет гам, Да тяжёлое похмелье всех растащит по углам, То, смеясь, то, заикаясь, было - не было, чёрт с ним По ухабам чертыхаясь, вся растраченная в дым,
Словно ветхие одежды, еле в теле, чуть дыша, Сбросит редкие надежды, как грехи с себя душа! Сквозь обиды и сомненья, в небо голову задрав, Побредёт подобно тени, веру всякую поправ!
По Сергею ты рыдала, по Владимиру рвалась! Быть другою не желала, от себя не отреклась! Как живут, не отрекаясь, в думах Русские умы, Как поют, не зарекаясь от тюрьмы да от сумы!
Не с того ли яд глотая, да рассол с утра глуша, От похмелья, погибая, ни плоха, ни хороша! И почти на крик, срываясь, бьёт, по чьим ни будь ушам, Рвётся из меня, стеная, узница моя душа!