Что ж ты, братец, загрустил. Уж прощаться нету сил. Где мой посох, мой мешок. Ты приложи к губам рожок. Слышишь колокольный лай, Ты прощальную играй. А рожек лежит в пыли, Губы шрамами легли.
Я у полюшка спросил, Что ж, брат, хлеба не родил? Аль не грело ль те светило, Аль дождями не умыло. Ты в дороженьку мне дай Зачерствевший каравай. Только родная земля, Почернела от смолья.
Только звон не утихает, Что за музыка такая, Так и тянет душу вон. Во хмелю травой качаться И никак не накричаться, То не крик - Давящий горло хриплый стон. Йя-ха.
Шут горбатый меч ковал, Свой колпак на шлем менял. Красна девица не пряла, Братьев песней провожала. Косу русу обрезала, Да за плуг пахать вставала. И скупой слеза катилась, В бороде седой укрылась. Отзвеневшие бои Горькой старостью легли, Не поднять ему меча, Не рубить ему с плеча. А как сына провожала, Долго за руку держала.
От любимой голубок Берестовый лоскуток, Обгоревший по краям, По родным несет краям. От того ли я тоскую, Ветер гаревом подует. От родимой стороны Крылья голубя слышны.
Только звон не утихает, Что за музыка такая. Так и тянет душу вон. Во хмелю травой качаться, И никак не накричаться, То не крик - Давящий горло хриплый стон. Йя-ха.