Бежал по матрацу клоп. Матрац был серый в зеленую полоску, а клоп красный, ноги колесом, и звали его Прокопыч. У черного штемпеля он привычно повернул налево, забрался на бугор и только собрался спуститься вниз, как навстречу ему - другой клоп, Распопов Сидор Кузьмич: — Так что, Прокопыч , поворачивай оглобли : там начпрод шиш выдает . — Ну?! - опешил Прокопыч . — Век воли не видать! - перекрестился Кузьмич. - Мужики у забора собираются, пойдем потолкуем. Озабоченно наклонив голову, Прокопыч засеменил вслед за Распоповым. По пути встретили еще одного клопа, Ваську Губу. — Чего, я слышал, будь-то с пайком облом? - спросил он. — Пропадай, Расея...- сумрачно буркнул Прокопыч. — Так что, Василий, нету Белогрудова, и не ложилси, - объявил Кузьмич, и они втроем побежали дальше. У забора гул, дым, ропот: одних следов и окурков - сила! — Садись, покури, Прокопычч, - сказал Миша Чучин, протягивая ладонь. Он сидел в такой позе, будто справлял большую нужду, и, свесив руки, курил. — Как же это вышло-то , мужики ? - спросил Прокопыч , здороваясь со всеми за руку. — Я и говорю , - моргая стал рассказывать плюгавый клоп Ванька Бураков. - Выходит , первый я сегодня пошел. Думаю , не уснул еще ,гад , задавит , а рискну , потому как жрать надо чего-то , да и тихо , однако , - моя-то конура , знаешь , у самых пружин - слышу , не скрипит. Ай , думаю , жисть наша , семь твою в нос , рискну ! Вылез , бегу , душа в пятки ушла ,однако чую - не скрипит ведь , гад! Ладно , думаю , поэт - известное дело , не дышит , не дышит , а потом хвать ватой - и подожгет ! Это мода у него такая стала - ватой хватать . Ну , бегу , по окопчикам прячусь - вдруг мне как по лбу стукнуло : что же это , кажись , пятки на шву не было! Это , значит , примета такая у меня: на конце матраца шов есть , черными нитками шит , ну и там аккурат пятка всегда бывает . Осадил я , назад воротился - точно, нету пятки! — Ах ты! - не удержался Прокопыч. — Ну ! Меня как по ендове стукнуло! Бегу уж не прикрывшись , поверху , во все глаза гляжу : нет Белогрудова , хоть тресни. Я и туды , и сюды , и под горой , и на лонжероне был - ну нету , берлинский барабан , вот обида , семь твою в нос ! А тут и Миша стретился.... — Здорово , Семен , - сказал Миша Чучин , протягивая руку очередному пришедшему - садись покури , в ногах правды нет. — Не , а чё же делать-то, - заволновался какой - то молодой клоп. — Говорю вам , под кроватью сидит , - угрюмо сказал Славка Пень. Он стоял , прислонясь плечом к забору , и все крутил на голове новую зеленую шляпу: то задом наперед повернет , то передом. — Известно , сидит где-то , - сказал Прокопыч , почесывая бок. - А штаны - то снял ли? — Да ведь до штанов ли , Прокопыч? - заморгал глазами Ванька Бураков. - Что свет погасил - все видели , и дверь запер с энтой стороны , а штаны - кто за имя уследит! — Известно , кабы заранее знать , - согласился Прокопыч. — Под кроватью он сидит , больше негде , - повторил Славка Пень , поворачивая шляпу. — Не , а че сидим - то , мужики , че сидим - то зря ?! - волновался молодой. - Айда , поищем! — А ну-ка , парень , ты у нас самый шустрый , - рассудил Прокопыч. - Слетай вниз , погляди , давай , во , напрямик , через лонжерон , и туды! Давай! — А чего , дадите курево - слетаю. Протянули ему сразу два папиросы , он одну - за ухо , вторую - в рот - и побежал , только штаны засверкали. — Эх - ма , - вздохнул Прокопыч , усаживаясь. - А чей он хоть есть - то? — Да Тыквы сын , - сказал Миша Чучин. — Чего-то не знаю его. — Ну! Тыквы- то сын! Жена- то у него прошлый год суперфосфатом отравилась. — У Тыквы? — Да не у Тыквы! У Кольки! Рыжая Капка-то! Шумкая баба! Гарибальди-то! — А-а-а! Офони Тыквина Колька ! — Ну! — Ты смотри , мордоворот какой вырос! — Ну! — Вот я когда в девяносто седьмой сидел ...- сказал Славка Пень. — Это где семья , что ли? - уточнил Прокопыч. — Ну ... Сидел , это самое , так они