Под полуденным солнцем полуденный зной, Обветшалая башня за древней стеной, На крыльце перед башнею рыцарь седой Потихоньку вздыхает о славе былой.
Он вздыхает о детстве в уэльских лесах, О волшебника Мерлина вещих словах, О веселом гуляньи за Круглым Столом О священном посланьи земли Авалон.
И о том как, вассальную верность храня, Он годами, бывало, не слазил с коня, Так и жил, пробавляясь трофейным добром: От веронских плащей до саксонских корон.
И в покоях одной из заморских принцесс Был он подло заколот, но снова воскрес, И гонимый проклятьем тирана-отца Он с Прекрасною Дамой бежал из дворца.
И во славу ее лучезарных очей Он немало сгубил и врагов и друзей, Четырем людоедам испортил обед, А соседей помельче вообще свел на нет.
Только что теперь, право, вздыхать о былом, - Все что было - то было, и хватит о том... На крыльце перед башнею рыцарь седой Под полуденным солнцем клюет бородой.
А Прекрасная Дама с усатым лицом, Постарев, раздобревшая фунтов на сто, На трофеях досужих белье кипятит И на мужа как жаба на муху глядит.
Он ведь клялся, должно быть, три тысячи раз, Что не позже весны эту рухлядь продаст, И займется вплотную фамильной землей, Раз в неделю воюя с крапивой и тлей.
Но на утро, лишь солнце трубило восход, Этот ирод опять отправлялся в поход, И по-прежнему сохла и чахла земля, И от голода дохла несчастная тля.
Да и подвиги эти видны наперед: Если кляча и вправду дойдет до ворот, То протянет копыта на первой версте, О какой-нибудь камень споткнувшись во сне.
И герой, попеняв рысаку своему, Покряхтит, покряхтит да покличет жену... И тащить ей обоих обратно домой, И отпаивать дома живою водой.
Да и Бог с ним, она ведь привыкла давно. Лишь бы все обошлось, а уж там все одно, - Пусть себе на крылечке клюет бородой, Потихоньку вздыхая о славе былой.