У нас здесь июнь и по-прежнему вторник. Будильник на шесть оглушительно вторит Охрипшему тявканью автосирены Под окнами с видом на ливень сирени...
Мы здесь обретаемся — время от времени.
Здесь музыка быта — то пиано, то форте — Забытою туркой шипит на конфорке, Покуда наш кофе в зашторенном мраке Сбегает — как в море рыбацкие барки,
И кухня плывёт — ароматом арабики.
Здесь слухи на завтрак — привычная пища Для ставшего нашим чужого жилища С имбирными крошкам в пряной постели, С устами, что за ночь устать не успели,
И вряд ли за все наши ночи успели бы.
Мы счастливы, слепы, — и значит, однажды Мы здесь ошибёмся, поскольку всё так же Вещам и событьям, кружащим без толку, Мы чужды, мы их замечаем — и только,
Как блеф замечают за карточным столиком.
И мы будем здесь — когда, вычтен и сложен, Наш Ноев ковчег с арендованным ложем, Вконец обветшалый от долгого торга, Откроет все окна-кингстоны и гордо
Потонет в каналах солёного города.
И мы будем теми, кем бредили, ибо Мы будем одни — там, где тени и рыбы, Где звуки извне, с каждым звуком всё реже, Всё глуше… И только одно неизбежно: