Берег родной и нежный вдруг пропадёт из виду, станет белесо снежно, станет чуть-чуть обидно тем, кто уже не важен, станешь кружить без кожи что же ты им не скажешь, как ты их любишь, что же, станешь листом каштана, что не вошел в гербарий, станешь и капитаном, что никогда не старый где-то на водах Ганга, или лежать часами и наблюдать как ангел ходит под парусами. Или лежать часами и наблюдать как Ангел ходит под парусами где-то на водах Ганга.
Берег родной и снежный вдруг пропадёт из виду, где-то прольётся нежность и потечёт повидлом бабушкиным из яблок по голубой клеёнке, помнишь троллейбус в Ялту, помнишь, как ты ребёнком с маленькой пёстрой рыбкой в полном воды пакете мчишься домой с улыбкой больше всего на свете, тот же бульвар чуть позже, и терракот трамваев в небо и вниз, и гложет всё в тебе узнавая… Мамино платье в белых волнах на бирюзовом, как это было смело, полно и вечно ново, как это стало грустно и почему-то тайно, как это было вкусно, в детях твоих нечаянно, чудо, когда так смотрит, что-то рисует маме, а на картинке ходит ангел под парусами.