Нет, там, конечно, и утро, и парашютики с одуванчиков, и маршрутки,но не имеют значения маршрутки и доброе, там, утро. не имеет значения даже, как тебя зовут. в смысле, как тебя называют, когда тебя узнают, знакомые. они же как-то тебя называют... и будет, наверно, и прощание, и отчаяние. конечно, будет отчаяние - ты послушай, какая музыка. отчаяние типа: ах, если бы ты меня заметила, когда проходишь мимо. я же не могу отвести от тебя взгляд, когда ты проходишь мимо... а потом вечереет вокруг тебя, всё вокруг тебя. ах, если б ты видела, как сияет всё вокруг тебя, благодаря тебе. лето. в прогретых стенах, паребриках, пустующих карьерах, одиноких автобусных и железнодорожных станциях. где-то срывается в небо птица. обязательно одна, чтобы смотреть в небеса и ведеть её одну над крышами домов, откуда все уехали к тёплой реке за городом. и тут, вероятно, можно уже и сказать что-то про первую любовь, выживающую из тебя всё, что не есть она сама, оставляющую тебя один на один с собой... ужас ведь... до покалывания в глазах, когда она тебя слепит солнцем, куда бы ты ни посмотрел. и кто-то бы сказал: ну чего ты? смелее! да уж какое там "смелее", когда только и можешь, что рассматривать свои такие пыльные кеды, когда она стоит рядом и смотрит на тебя, хитро сощурившись. она тебя раскусила! а ты бы кричал сейчас: Я БОЛЬШЕ ВСЕГО НА СВЕТЕ ХОЧУ ПОДНЯТЬ ГЛАЗА И УВИДЕТЬ, КАК ТЫ СМОТРИШЬ НА МЕНЯ, ХИТРО СОЩУРИВШИСЬ! НО Я НЕ МОГУ...