Они пили всю ночь. Они говорили о чем-то. Их автоматы стояли молча, А они говорили всю ночь.
И двое ушли из воинской части, Едва рассвело, Прихватив автоматы и прочее. И первый же ими встреченный частник Получил в лобовое стекло Автоматную очередь
Один труп бросили в поле, Другой – зачем-то в багаж, И - по газам, и вот она, воля! ВДВ, и братва, и «Брат-2», Знай наших!
Но что это? Машет палочкой сбоку Один надоедливый мент. Сегодня он выбрал, ей-богу, Неподходящий момент.
Погоня? Прекрасно и глупо! Автоматы сегодня в ударе ведь, И двое спокойно выходят наружу И еще три трупа, И один пистолет Макарова…
И двое уехали тут же, А трое так и лежат – Под ними темные лужи, Если б не эти лужи Можно подумать, что спят…
А двое в машине молчат, Что-то заглох разговор. Точны как часы их автоматы, Но что-то заглох мотор.
Ночь. Брошенный дом. Двое в доме не спят. Они чуют, как рыщут кругом, Ищут бежавших солдат. И двое в доме не спят, И лопнул натянутый нерв, И снова раскрыли их автоматы Свой огненный зев.
«Обложили, суки» - Один говорит другому. – «Я поднимаю руки, Я выхожу из дома. Когда они выйдут навстречу, дождись, И смотри же – не промахнись!»
Ах ночь! Не ночь, а отрава… Троих уложил точно - Ствол троих уложил точно, Но после качнулся вправо, И вспорола очередь спину, И солдат остался один.
Ночь. Брошенный дом. Не ночь – а отрава. Как тихо кругом. И как холодно, право. Солдат сидит за столом, Он бледен и нем. И охнул брошенный дом Выстрелом из ПМ. … И гадали потом генералы, И не мог понять прокурор – До дембеля было так мало. О чем у них шел разговор?
Могла бы жизнь продолжаться… Так что же случилось, ну?
Просто им было по девятнадцать, И они поиграли в войну.