Здесь всегда был мрамор и зной, Шахтёры светились матово, Я выходил на поверхность и злой, С начальством говаривал матово. И оно подносило мне джин С тоником и королевскою Грудью наследной вдовы, Изображенною фрескою.
И ягоды падали в пыль, Я стряхивал мрамор перчаткою, За мной подсылали автомобиль, Весь начинённый взрывчаткою. Смеялась вдова, и лета Её мне казались могильными, Но она продолжала летать Под небесами пыльными.
Стараясь смягчить мой удар, Пел управляющий трепетно О канарейках, терпевших угар И отлетевших безвременно. И только шахтёры, от слёз Не видя скважины дна, Всё умирали всерьёз И почти навсегда.