От судьбы пассажира трамвая никто не открестится. И клеймо её вряд ли кому-то удастся изжить. Все сидят, как справляют нужду в унитазные креслица. А точнее, справляясь с нуждой едут службу служить.
Развалился майор, потерявший в сражениях талию. Не уступит он место той тётке с билетом во рту. Стая крашеных баб никогда не увидят Австралию. Кенгуриную ж сумчатость к вечеру все обретут.
Вот мясник, вжатый в поручень чьей-то комплекцией пышною, Наступает когда магазина закрытия час, В эту сумку индийскую с милым сиреневым кришною Он положит от белой коровы филейную часть.
Металлист, весь заплёван шипами и музыкой громкою. Пассажиры трамвая, пожалуйста, будьте людьми! И читают в трамвае Живаго и боль свою комкают. Словно небо кусочки зажав в голубой новый мир.
Пассажиры трамвая - езды нарушители злостные. Топят мысли слепые поспешно, как топят котят. Стиснув крепко руины зубов дочерна кариозные. Они всё-таки мира хотят, а войны не хотят.
Добывая жратву, обросли они злыми законами. Нервы в плети сплели, позабыли своё естество. Красно-жёлтый трамвая с обожженными пылью вагонами. Безо всякой надежды на что-нибудь лучше того.