Она была первой, первой, первой Кралей в архангельских кабаках. Она была стервой, стервой, стервой, С лаком серебряным на коготках. Что она думала, дура, дура, Кто был действительно ею любим? ...Туфли из Гавра, бюстгальтер из Дувра И комбинация с Филиппин.
Когда она павой, павой, павой С рыжим норвежцем шла в ресторан, Муж ее падал, падал, падал На вертолете своем в океан. Что же молишь ты? Танцуй, улыбайся!.. Чудится ночью тебе, как плывет Мраморный айсберг, айсберг, айсберг, Ну а внутри его — тот вертолет.
Что ж ты не ищешь разгула, разгула, Что же обводишь ты взглядом слепым Туфли из Гавра, бюстгальтер из Дувра И комбинацию с Филиппин? Вот ты от сраму, от сраму, от сраму Прячешься в комнатке мертвой своей. Вот вспоминаешь про маму, про маму, Вот вспоминаешь вообще про людей.
Бабою плачешь, плачешь, плачешь, Что-то кому-то бежишь покупать. Тихая, нянчишь, нянчишь, нянчишь Чьих-то детишек и плачешь опять. Что же себя укоряешь нещадно? Может, действительно Бог для людей Создал несчастья, несчастья, несчастья, Чтобы мы делались чище, добрей?!
...Она была первой, первой, первой Кралей в архангельских кабаках. Она была стервой, стервой, стервой, С лаком серебряным на коготках.