в один из зимних дней календаря когда, озябший, я спешил домой, как будто воплощенье февраля, передо мной возник старик седой. и без преград заглядывая вглубь души моей, уставшей от печали, он вдруг сказал:
\"я чувствую, что тут еще чуть-чуть, и мы, поди, пропали. послушай, я истратил столько лет чтоб быть кому-то тем, кем не являлся! я уходил, а мне молчали вслед, но кто-то через годы возвращался к пустому сердцу, что уже любить не то, чтоб разучилось - не желало. оно привыкло одиноким быть, хотя ночами ребра обжигало. бывало, мне перекрывали путь из зависти, а может, чувства долга. и от того я слабо верил в суть, в себе не находя для мира толка. мне обещали что-то без конца, обещанное сразу забывая. из этого несчастного кольца, мне думалось, - ни выхода, ни края. я сдаться был уверен и готов, как грянуло простое осознанье: есть истины, не стоящие слов и много слов, не стоящих вниманья. я смог усвоить жизненный урок, открывший мне свободу и беспечность: есть вещи, отбывающие срок и вещи, проникающие в вечность.\"
а я в ответ бессовестно молчал, не зная, кто такой он и откуда. старик невозмутимо продолжал, пока с душой происходило чудо:
\"сынок, ты очень на меня похож, я потерял тогда ученья жажду. есть правда, от которой не уйдешь и ложь, которой убивают правду. не отступай - и правду обретешь, всю боль в далекий ящик отложив. есть то сейчас, в котором ты живешь и то, в котором ты уже не жив.\"
блеснула вспышка, и старик пропал. не понимая, что со мной случилось, я сделал вывод: видимо, устал, и то ли показалось, то ли снилось. но с той поры, судьбу благодаря, я меньше стал по пустякам грустить: есть мир, который исчерпал себя и мир, который можно возродить. и с той поры душе моей легко не падать после взлетов слишком низко: