я простудилась еще позапрошлой осенью - меня целовал ветер: холодный, октябрьский, нежный, он звал меня Милая Леди. прикасаясь своей щекой, с трехдневной щетиной, к моей, припудренной, шептал что-то на ухо, нелогичное, но такое до дрожи уютное.. стены рушились от его нивелирования и попыток мне доказать, что мы с ним из одного времени, эпохи и не стоит переживать о каких-то сплетнях беспочвенных и яростных пересудов, от которых капли яда попадают на джинсы, "смирись - это люди", прищуриваясь он говорил мне и поглаживая по волосам улыбался.. так же как я улыбалась, когда мне все в голос: "ну нахрена он тебе сдался? ты совсем с ума сошла! это же просто ветер, он завтра же улетит и целовать будет такую же дуру, первую, которая влюбится, не устоит перед его обаянием и красивыми фразами, словно он к нам пришел из времен Андерсона". я отвечала: "да замолчите же". и выгоняла вон. выбегая к нему на встречу, он курил у крыльца, прищуриваясь, а я ненавижу курящих, но он это делает бесподобно, слегка сутулясь, поднимая бровь левую, в ответ на мое молчание, и целуя на прощание, своими октябрьски-ветреными губами, мои. замерзшие. губы.
- у меня же отсчет теперь шел от осени и до осени, до первых октябрьских холодов. которые радовали меня больше всего на свете и грели сильнее любого пальто. а он вновь стоял, улыбаясь и курил у крыльца. и я знала, что же он спросит. не ошиблась. сказал: "ты останешься навсегда? моя Совершеннолетняя Осень?"