Я с простуженными неприветами Гулом рыб в водяной беспросветице Посвящаю свинцовые мысли Лете. Эй, река, мы когда с тобой встретимся?
Может, пасмурным завтра кинусь в тебя? Или воды твои любят вкус веселья? Хочешь, я найду чудодейственные края, В которых нет от жизни похмелья?
Ну, скажи, коль найду, очаруешься мной? Ты хитра, забираешь людей на их пике. Вот он был, а теперь под землёй сырой, Похороненный с общим траурным ликом.
Сказкой тешит нас бесконечности ложь. Ем на обед её и ужин, но она просрочена. В Лете много "вечного" ты найдёшь, Много гениальности изношенной.
Но страшнее забытьё в настоящем. Страшнее в луже сидеть и видеть в ней море. Страшнее тонуть, умея плыть по-собачьи. Страшнее при жизни отправить душу в крематорий.
Разношерстная жизнь, заряжай револьвер, Поиграем скорее в рулетку русскую. Варианты семьи, счастья, денег, карьер Променяю на боль от пули искусства.
Да, замызганного, да, изломленного вдоль и поперёк, Но простят нас Пушкин, Лермонтов, Есенин... Наше поколение кто-то точно не уберёг. Кто? Прадеды, мы, лукавость глобального веселья?
Не знаю. Но механизм разрушения запущен. Когда-нибудь все мы канем в ту самую Лету. Но, река, я тебя не боюсь, и грешок мне отпущен, Посему созерцай мои закаты и рассветы.