Ржавое небо плачет иероглифами. Мне неизвестными, Сознанию тесными. Дверьми скрипучими закроем на ключ Всё то, что давно въелось в темя, Мыслями оголтелыми. До "ре" и до "ми" на меня посмотри, Мы одни среди склепных улиц. Прищурясь на дальние горизонты, Сотри все мнимые границы. Мы невесомы на ярких страницах. Птицами мы напишем свой главный роман, Что сверкает в мечтаниях робких. А пока в нас преобладает туман, И стремления закупорены пробками. Мы затоптаны, мы прокурены. Мы забыты не кем-то, собой. Мы зачёркнуты, разбиты и скомканы, И мы стали холодной зимой. Камень точит вода, ну а мы в никуда. Мы скульптуры застывшего эха. Нас избили ветра, не оставив следа, Наши вопли на мёртвых кассетах. А от сеток мечи отбиваются; Вратаря незаслуженно кланяются, Примеряя всю славу себе. Кто без мая не мается, Кто без Кая не кается, Не запутается среди систем. Аббревиатуры съедают фигуры слов Аккуратным культурным акцентом, А безмерному поглотителю снов Ни отложим ни пени, ни цента. За центр столицы загублены души; Лицемерием пропитаны стены. Я прошу:давай мы нарушим Этот мир до безумия серый. Давай на небе только луна, А ключи у волков в дремучем лесу. Давай начинать свой роман, И идти, куда мысли с собой унесут. Мы станем рассветом И первым днём лета. Кисти рук превратятся в перо. Конвульсиям веток Средь бледных заметок Подарим немое тепло. Флаконом из ленных "я не могу" Разобьём тройное окно. Давай вспыхнем ярким салютом. Нам ведь не всё равно.