Лето сидит на горячем пне, ленится, жует травинку. Я усаживаюсь рядом с ним. Говорю ему: "Слушай, давай мы все-таки проясним! Тут такое дело глупое... Враг - язык мой, как помело, Но чего-то мне не хочется, чтобы ты опять вот так взяло - и ушло!
Если хочешь - давай найдем компромиссы: можешь вредничать и дождить, Можешь быть прохладно-вежливым - совершенно не обязательно уходить! Ну, а если тебе так надо, если совсем задыхаешься у нас в конуре, Давай хотя бы не в сентябре. И лучше даже не в ноябре. Если надо куда - то можешь в марте, ладно, перебезлЕтю одну весну... Но и то - нежелательно. Я тебя... Как бы сказать-то... Ну..."
Лето выплевывает травинку, насмешливо жмурится, говорит: "Ха-ха! Что, моя кровинка, втюрилась в меня? Снизошла до стиха? Ты что",- говорит, - "перенюхала дыма в какой-то горящей избе? С каких это пор для тебя "любить" равно "держать при себе"?"
И тогда я утыкаюсь носом в его халатик и начинаю свое "всхлип-всхлип", Вдыхаю его духи - ароматы цветущих лип, А потом, наревевшись вдосталь, головой ему на колени - хлоп! Оно жмурится, лениво жует травинку, рассеянно гладит лоб,
А я лежу, смотрю, как по блюдцу неба растекается солнца мед, И думаю: "До сентября еще далеко-о-о! Может, еще передумает - и не уйдет!"