В городе Париже в начале июля Я столкнулся с ним, когда играл в прятки Он рвал свои стихи, пил дешевый виски и плакал.
Его поджидала смерть и он знал об этом.
Его лицо изрытое траншеями сомнений Успокоилось, покрылось слоем мела Я спросил в упор — куда ты собрался? Он шепнул — на небо, и улыбнулся
Честное слово! В скучном июле я запомнил как он умирал.
От снов до вдохновения целая вечность Я трижды мог пропасть пока ее мерил Звериное чутье выручало в слепой дороге. Я встретил могикан для которых честь — табу И холеных фаворитов, что бесятся жиром. У первых был внимательным учеником Вторым вгрызался в глотку дикой собакой. Издерганный молвой о распятой любви Израненный баграми языкастых пророков Я медленно ступал по дымящей земле И мучился жаждой. Может быть мне просто повезло Воронью всему назло Мне дали сгинуть в прорве дней Помогли залечить раны. По тропинкам узким и шальным, по обрывам ледяным К родникам живым провели меня мимо зоркой охраны.
Я припал к родникам сухими губами И жадно пил глотая свое отраженье Да видно перебрал живительной влаги Меня начал бить озноб. В памяти кипел раскаленный июль Париж не поперхнулся своею жертвой Я начал двигаться чтобы согреться Я начал двигаться чтобы согреться
Честное слово! Я не хочу умереть в ожидании солнца.
В городе Париже в начале июля Я столкнулся с ним, когда играл в прятки Он рвал свои стихи, пил дешевый виски и плакал.
Его поджидала смерть и он знал об этом.
Его лицо изрытое траншеями сомнений Успокоилось, покрылось слоем мела Я спросил в упор — куда ты собрался? Он шепнул — на небо, и улыбнулся
Честное слово! Я не хочу умереть в ожидании солнца. В ожидании солнца. В ожидании.