Дни становятся все сероватей. Ограды похожи на спинки железных кроватей. Деревья в тумане, и крыши лоснятся, И сны почему-то не снятся. В кувшинах стоят восковые осенние листья, Которые схожи то с сердцем, то с кистью Руки. И огромное галок семейство, Картаво ругаясь, шатается с места на место. Обычный пейзаж! Так хотелось бы неторопливо Писать, избегая наплыва Обычного чувства пустого неверья В себя, что всегда у поэтов под дверью Смеется в кулак и настойчиво трется, И черт его знает - откуда берется!
Обычная осень! Писать, избегая неверья В себя. Чтоб скрипели гусиные перья И, словно гусей белоснежных станицы, Летели исписанные страницы... Но в доме, в котором живу я - четырехэтажном,- Есть множество окон. И в каждом Виднеются лица: Старухи и дети, жильцы и жилицы, И смотрят они на мои занавески, И переговариваются по-детски: - О чем он там пишет? И чем он там дышит? Зачем он так часто взирает на крыши, Где мокрые трубы, и мокрые птицы, И частых дождей торопливые спицы? -
А что, если вдруг постучат в мои двери и скажут: - Прочтите. Но только учтите, Читайте не то, что давно нам известно, А то, что не скучно и что интересно... - А что вам известно? - Что нивы красивы, что люди счастливы, Любовь завершается браком, И свет торжествует над мраком... - Садитесь, прочту вам роман с эпилогом. - Валяйте! - садятся в молчании строгом. И слушают. Он расстается с невестой. (Соседка довольна. Отрывок прелестный.) Невеста не ждет его. Он погибает. И зло торжествует. (Соседка зевает.) Сосед заявляет, что так не бывает, Нарушены, дескать, моральные нормы И полный разрыв содержанья и формы... - Постойте, постойте! Но вы же просили... - Просили! И просьба останется в силе... Но вы же поэт! К моему удивленью, Вы не понимаете сути явлений, По сути - любовь завершается браком, А свет торжествует над мраком. Сапожник Подметкин из полуподвала, Доложим, пропойца. Но этого мало Для литературы. И в роли героя Должны вы его излечить от запоя И сделать счастливым супругом Глафиры, Лифтерши из сорок четвертой квартиры. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . На улице осень... И окна. И в каждом окошке Жильцы и жилицы, старухи, и дети, и кошки. Сапожник Подметкин играет с утра на гармошке. Глафира выносит очистки картошки. А может, и впрямь лучше было бы в мире, Когда бы сапожник женился на этой Глафире? А может быть, правда - задача поэта Упорно доказывать это: Что любовь завершается браком, А свет торжествует над мраком.