Она идет… или бежит. Нет, не она. Бежит другая. Та, что рядом. Но как же они удивительно похожи. От щупальцев толпы, от Города, чернеющих пустот прохожих, В которых крик о помощи лишь раздается эхом, что созвучно с адом.
В заплаканном лице кричит навзрыд и бьется Последнее из миллионов «Обернись! Не делай этого! Не говори всех этих огнестрельных слов! Остановись!». Она идет. Она идет в кабак. На черной тройке в пропасть, под откос и радостно смеется.
Другая падает на окровавленных коленях, дрожащими руками преграждает путь, Увидев, что идет навстречу к ним смертельный враг. Он прячет свою дьявольскую сущность в столь же черный фрак. Она в руке протягивает сердце. И ядовитый взгляд ранит смертельно их обеих в грудь.
Она идет. Другая вслед плетется слепо. Беззвучно шевелит губами. И смотрит на мучителя бездонными глазами. И понимает, им не пережить грядущего рассвета.
Она стоит… или сорвалась вниз. Нет, не она. Сначала оборвется та, что рядом. Как за ее спиной идет война, Она еще не знает, что безудержно больна. Сегодня за ее окном все звезды бездыханно одержимы градом.
На письменном столе разорванная в клочья жизнь, осколки. Из них один прохожий собирает некролог История ее болезни, гнусный и забавный монолог С пустым названьем «Жизнь» , что похоронят на соседней пыльной полке…