Почти тринадцать в городе, и белая зима Пройдет украдкой в маске карнавальной. Но, Королева, знаете, я не сошел с ума – Я сразу был немного ненормальным. Я помню вас, и всё-таки я с вами незнаком. Вы помните меня чуть-чуть иначе. Я пробегу по снегу, как по небу, босиком, И синей вязью ляжет след кошачий. Метелью запорошена колода старых карт, На зеркалах туманом стынет наледь. Тоскуя о дождях, и вспоминая серый март, Тасует календарь зараза-память. Что было и что не было – две тени за стеклом, Не вспомнить… и не позабыть, наверно. А там, в таверне, весело, и, может быть, тепло, Но вот беда – не хочется в таверну. Проснуться в окружении расколотых зеркал, Сбежать туда, где ждут и не дождутся! Вот только… больно…холодно… а может быть, устал… Я забываю, как это – проснуться. Почти тринадцать. За окном привычно стынет тьма, И ветер что-то шелестит печально. И, Королева, знаете… я не сошел с ума. Коты – они по жизни ненормальны.