«Ах, ах, ах, я, несчастный человек! О горький, злосчастный Фауст, ты причтён к лику осуждённых, где тебя ожидают неимоверные смертные муки, куда более ужасные, чем всё, что пришлось когда-либо вытерпеть страдающему существу.
Увы, увы, мой рассудок, задор, дерзость и своеволие! О проклятая, неверная жизнь! О ты, слепой и неосторожный, ибо тело и душу свою ты лишил зрения, и теперь они не видят. О быстротечное наслаждение, в какие тягости вовлекло ты меня, затемнив и ослепив мои очи! Увы, мой слабый дух, моя омрачённая душа, какой ждёт тебя приговор? О прискорбное бедствие, о обманутая надежда, кто помышлял о тебе? О горькое горе, беда бедучая! Увы и ах! Кто спасёт меня? Где мне укрыться? Куда заползти мне? Куда бежать? Вижу: куда ни подамся — я пойман».
Тут бедный Фауст так опечалился, что не мог более говорить.