молодой охранник университета (всё как положено — нашивка «охрана») идёт с милой девушкой под руку — это я вижу на Курском вокзале довольно рано, так что едва-едва своё солнце разлепил одноглазый март, на лотках появилась жёлтая и серая пресса, пению птиц параллелен вокзальный мат, по Садовому плётется троллейбус как торжество прогресса. впрочем, вернёмся к охраннику — мне знакомо его лицо, я пил с ним горячий чай в университетской сторожке, когда ожидал приезд генералов, мы с ним ощутили родство, поскольку оба были в форме, хоть и разной, но всё ж как он был на службе, я относительно был на службе тоже — мы попивали чай и говорили за жизнь: «я бежал из Ростова в Москву, Арсений, меня это гложет» — так сказал мне охранник, а я попросил: «расскажи», в общем, он жил с молодою женой в Ростове, она ждала, как водится, от него ребёнка, я слышал лихую печаль в его каждом слове, каждое слово во мне отдавалось звонко: он крутился на двух работах, а как же иначе, возвращался домой, когда ночь вступала в свои полномочия, думал в перспективах о загородной даче.. — он говорил и всё больше мрачнел — ну а чем же ему мог помочь я? однажды, словно в книге, словно в дешёвом кино, он освободился рано и шёл довольный по улицам, думал о жене, купил цветы и вино, пришёл домой — перед ним пустая квартира красуется. ну, думает, ушла к подруге развеяться, и куда ей беременной вечером шляться, вечер испорчен, можно лишь на друга надеяться, водки купить и к нему сходить повидаться. да, мне самому не нравится этот слог, что-то я сыплю сплошными глаголами, но охранник сказал, как бы я не смог: «я к другу пришёл — и увидел их голыми» — вот такая история, такие вот прелести, такая наша жизнь необычайная.. он выкурил сигарету и дал жене по челюсти, с размаху, с криком, полным отчаяния. она, не будь дурой, подала на него суд, и тут же закрутилась суета уголовная, он бежал из Ростова, в Москве его вряд ли найдут, тут я не буду судить никого безусловно.
..и вот он идёт с милой девушкой вдоль вокзала, я совершенно не знаю, сколько этой паре отмерено, одно лишь мне интересно, чтобы с нею-красавицей стало, если б она изменила, да и ещё беременной.