Лечилась печалью, тоскою и грогом, Звала то весталку, то бабку-знахарку. Прощаясь – обычно – с отъявленным Богом, Взывала – однако – к соседской кухарке.
Просила то хлеба, то горсть винограда, А после бумаги и ручки чернильной. И бредила конкой до Летнего сада, Вдыхая с Литейного запах ванили.
Писала в тетрадь торопливо и ломко, Сменив падежи на надежд окончанье: - Ведь ты же не бросишь больного ребенка, В Неве не утопишь кольцо обручальное!
И снова уснула виском мне на сердце. Я правил ошибки в своих сочиненьях… - Ты дай мне согреться, ты дай мне согреться Без отглагольностей и сопряжений,
Без прилагательных к слову «любовь». Просто оставь мне свои стихи. Просто оставь адреса городов, Где я найду тебя средь стихий:
Протуберанцев и млечных путей, Пьяных паяцев и юных стерв; Средь нелюдей найду и людей, Белых магистров и черных дев.
Только кавычки не закрывай: Сердцу нечем будет кричать. И забывай меня, забывай, Не забывая за меня дышать.