На краешке той косы, в окрестностях Геленджика, Как в лодке, в моей горсти пылала твоя рука. Как мяч, улетающий прочь из круга упругих тел, Я устремлялся ввысь и жить на земле не хотел.
Я болен был не тобой - я памятью болен был - Я даже себя самого, как кажется, позабыл. С меня, как с безмолвных рыб - без кожи и плавников, Гречанка сдувала пыль, нахваливая улов.
Как будто торгуясь взахлеб, вертела улов в руках И, морща высокий лоб, смотрела на дно сачка, Приникнув к моей щеке соленой щекой своей, Шептала: «Оставь, уйди, забудь навсегда о ней!»
А я, не смыкая век, ладонь тугую ее Облизывал, точно волк, забывший призванье свое, И преданней, чем скала, расплавленная на песке, Дыханье ее хранил в пульсирующем виске.
И от судьбы отрывал, как пуговицы на пиджаке, И краешек той косы в сентябрьском Геленджике, И тихую руку твою, пылающую в горсти, Не зная, как от любви тебя и себя спасти.