Я начал свой путь в стародавние годы, Когда красным светом горела звезда. Тогда ненадолго хватало свободы: Её волокли на восток поезда.
В кисете махорки щепотка на брата, Да мрак пересыльных кирпичных дворцов. Мы были не дети, а внуки Арбата, Едва пережившие павших отцов,
Подростки в пилотках, успевшие только Последний кусочек войны отхватить. И нам улыбалась красивая полька, По-русски учившаяся говорить.
Висела над Вислой весенняя полночь. Но пан капитан (что ни слово – указ) Сказал, как отрезал: «Фашистская сволочь! Жила тут, наверное, с немцем до нас!»
У тех, кто постарше, звенели медали И ноша на сердце была тяжела. О гетто Варшавском тогда мы не знали… Тихонько заплакав, девчонка ушла.
Кусались ещё партизанские тропы: В лесах Белоруссии – схроны смертей. А мы покатили назад из Европы, - Под залпы салюта нам было светлей.
Погоны гвардейские нам возвращали Былинную славу забытых времён. Казалось, не будет ни зла, ни печали, Когда враг разбит и навек заклеймён.
В быту гарнизонном мы щурились солнцу, И год 45-й летел всё быстрей. Под осень войну объявили японцу, Чтоб выгнать его из маньчжурских степей.
И вот эшелон за Байкал потянулся, Но где-то в Чите мы застряли чуток, Полночи стояли. К утру я проснулся И двинул с ведёрком искать кипяток.
А рядом состав – ниже нашего сортом – Он только что прибыл на путь запасной: Из утлых вагонов с собачьим эскортом Толпу заключённых встречает конвой.
С колёс – на колени! Откуда их столько? Неужто бандиты, шпионы, ворьё? И вдруг среди прочих – та самая полька! В толпе арестантов узнал я её.
Упала она и разбила колено, И плакала горше, чем в мае тогда. Там были и те – из немецкого плена, В колымский этап уходя навсегда.
Там был и в прожжённой своей гимнастёрке – Уже без погон – бывший наш капитан. И вслед им трофейные псы рвали сворки, - Немецкий порядок их так воспитал.
Нам всем по казённому дали вагону: Я ехал над Гоби поднять красный флаг, Девчонка-полячка – на женскую зону, А пан капитан – на мужскую, в Бамлаг.
Победное время – каким оно будет Казаться нам сквозь прожитые года? Здесь часто, увы, победителей судят, Но всё-таки чаще берут без суда…