Отцвёл подсолнух, - семена его пробьются, но потом. А нынче - снежные фронты вдали на марше И отступают времена гульбы и пенья за столом. И значит - время уходить следами старших.
Когда-то много лет назад – теперь уж много! – были мы Беспечны, словно ливерпульская четвёрка, От солнца щурили глаза, в одну девчонку влюблены. Только кого из нас любила та девчонка?..
Ветер-вертопрах листья во дворах, Дворником сметённые, разбросал. Семиструнный гриф, старенький мотив, - Это Белорусский вокзал.
На том вокзале сизарей не беспокоил внешний вид Того, кто семечки подсолнечника сыпал. И на ступеньках у дверей орденоносец-инвалид Искал товарищей, хмелея с недосыпа.
За эшелоном эшелон – в цветах Москва была тогда, Французский лётчик пил коньяк с советским асом... От бесконечных похорон земля устала и вода. И возвращалась к нам любовь не \"мягким\" классом.
Два осколка – вскользь. Чудом, но сбылось, Что ты, уходя на фронт, ей сказал! С молоком кувшин, платья крепдешин... Здравствуй, Белорусский вокзал!
Пошли червонцами года – и четвертной за четверным Меняли жизнь, и память вьюгой заметали. Льёт по Пречистенке вода, над Красной Пресней чёрный дым, - И наших дедов убивают за медали...
И не отмолятся в церквах, что понастроены вокруг, Те, у кого на пузе крест, а в сердце - пропасть. Поскольку дело не в словах, а в том, что, замыкая круг, Мы нашу память предъявляем, словно пропуск.
Как хотелось бы линии судьбы С линии огня убрать! Но связал Тысячи дорог в общий узелок Этот Белорусский вокзал.