Синяя крона, малиновый ствол, звяканье шишек зеленых. Где-то по комнатам ветер прошел: там поздравляли влюбленных. Где-то он старые струны задел - тянется их перекличка... Вот и январь накатил-налетел, бешенный, как электричка.
Мы в пух и прах наряжали тебя, мы тебе верно служили. Громко в картонные трубы трубя, словно на подвиг спешили. Даже поверилось где-то на миг, знать, в простодушьи сердечном: Женщины той очарованный лик слит с твоим празднеством вечным.
В миг расставания, в час платежа, в день увяданья недели Чем это стала ты нехороша? Что они все, одурели? И утонченные как соловьи, гордые, как гренадеры, Что же надежные руки свои прячут твои кавалеры?
Нет бы собраться им - время унять, нет бы им всем - расстараться. Но начинают колеса стучать: как тяжело расставаться! Но начинается вновь суета. Время по-своему судит. И в суете тебя сняли с креста, и воскресенья не будет.
Ель моя, Ель - уходящий олень, зря ты, наверно, старалась: Женщины той осторожная тень в кроне твоей затерялась! Ель моя, Ель, словно Спас-на-крови, твой силуэт отдаленный, Словно бы след удивленной любви, вспыхнувшей, неутоленной.