Я постелю листы под непокорные чернила, Художнику, кто машет в темноте, Так хаотично и чуждым глазом неумело, Но странности так часто приводят к красоте.
Я дам отчаянию мозолистые руки, Чтобы карабкалось в порезах темноты. Отождествляя хрипом всю синергию дарбуки, Врывалось светом в падшие умы.
Я подарю сомнениям законченные мысли, Надрыву горла по глотку воды: Пускай они все переводят в числа, Я остаюсь поклонником природной наготы.
Скитальцам поводы вернуться, Всем одиноким - мятых простыней, Заблудшим истины коснуться - Король - кто одевает голых королей.
Все бредни в жаждущие уши: Порой в них больше чистоты. И в человеке, как яблоку от груши: Отличие во вкусе, а не в цвете кожуры.
Я обрисую серый сгустком акварели Под негодующий людской стереотип. Что не дописано, на кухнях спели, Что не воспето, переходит в крик.
Всем мотылькам оправданности света, А шелкопрядам альтернативу новизны И кто не оборачиваясь уходит летом - Воспоминаний лишь только до зимы.
Кто сделал шаг - его же сделать в кубе, Кто дал другую жизнь, не отдавать свои. И счастье не в количестве колец на срубе, А в глубине значения прорытой колеи.
На плечи , что поникли, положу ладони И чтоб не обернуться, а все понять и так. Скакуны всегда начинаются с пони, Ну а гений для всех это просто чудак.
Ну вот, раздал я все, стою один и пуст - Все крикнули бедняк, я прошептал: –«Свободен». И понимаешь, в сей анорексичной круговерти чувств, Нет, я не пуст, вам не понять насколько я наполнен.